Текст
Годы молодые с забубенной славой,
Отравил я сам вас горькою отравой.
Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли,
Были синие глаза, да теперь поблекли.
Развернуть
Где ты, радость? Темь и жуть, грустно и обидно.
В поле, что ли? В кабаке? Ничего не видно.
Руки вытяну - и вот слушаю на ощупь:
Едем... кони... сани... снег... проезжаем рощу.
"Эй, ямщик, неси вовсю! Чай, рожден не слабым!
Душу вытрясти не жаль по таким ухабам".
А ямщик в ответ одно: "По такой метели
Очень страшно, чтоб в пути лошади вспотели".
"Ты, ямщик, я вижу, трус. Это не с руки нам!"
Взял я кнут и ну стегать по лошажьим спинам.
Бью, а кони, как метель, снег разносят в хлопья.
Вдруг толчок... и из саней прямо на сугроб я.
Встал и вижу: что за черт - вместо бойкой тройки...
Забинтованный лежу на больничной койке.
И заместо лошадей по дороге тряской
Бью я жесткую кровать модрою повязкой.
На лице часов в усы закрутились стрелки.
Наклонились надо мной сонные сиделки.
Наклонились и хрипят: "Эх ты, златоглавый,
Отравил ты сам себя горькою отравой.
Мы не знаем, твой конец близок ли, далек ли, -
Синие твои глаза в кабаках промокли".
1923 ... 1924 год
🍷 Этот стих продолжает список автобиографичных стихотворений Сергея Есенина, в которых поэт рассказывает о себе в стихотворной форме. Произведение описывает один из отрезков жизни автора, когда он захотел полного раздолья, но это привело его к больничной палате и едва не окончилось смертью.
История создания
По некоторым данным, стихотворение было написано не в 1925, а ещё в 1923 году и подарено Савве Успенскому, который в этом же году оказался в лагере. В заключении Успенский переписал стихотворение, сделав что-то в виде брошюры и она пошла по лагерным рукам. Этот факт подтверждает почерковедческая экспертиза, проведённая над оригиналом стихотворения – она подтвердила руку Есенина.
С другой стороны, последняя жена Есенина, Софья Толстая датирует этот стих февралём 1924 года. По её мнению, стих пишется в Шереметьевской больнице, а первое его прочтение датируется мартом 1924 года, когда Сергей уже лежал в Кремлёвской больнице (воспоминание Виноградской).
Вот отрывок из книги Виноградской «Как жил Есенин».
«Читал «Годы молодые» Есенин, как в последний раз – он хрипел, рвался с койки и бил по кровати забинтованной рукой. Перед слушателями был не лирический поэт, а человек пришедший на покаяние, человек, который кричит о муках и рассказывает о своей жизни жестокую правду.»
Многими критиками того времени (например, Розановым и Друзиным) это стихотворение называлось лучшим в списке автобиографических работ, в которых поэт показывает себя не с лучшей стороны.
Что за больничной койкой
В стихотворении автор рассказывает о своём очередном загуле, когда под действием паров спиртного ему захотелось промчаться на тройке в мороз и метель. Ямщик предупреждает его об опасности, но лирический герой обвиняет его в трусости, ему пополам и он берёт вожжи в свои руки.
"Ты, ямщик, я вижу, трус. Это не с руки нам!"
Взял я кнут и ну стегать по лошажьим спинам.
Тройка лошадей не что иное, как жизнь… Герой погоняет её вовсю, спешит жить, торопится гореть. Это не может длиться долго, на очередном жизненном вираже героя выбрасывает из саней и благо, что на этот раз в сугроб и он отделывается больницей.
Следующая такая поездка может закончиться не больницей, а кладбищем. Есенин это сам понимает, но не может ехать по дороге жизни спокойно, при такой езде не кипит кровь и не пишутся стихи.
Эпилог
По сюжету в больнице над ночным гулякой склоняются сиделки и говорят ему, что он отравил всю свою жизнь горькой отравой (алкоголем). Завершается стих строфой:
Мы не знаем, твой конец близок ли, далек ли, -
Синие твои глаза в кабаках промокли".
Незнание о конце говорит, что Есенин ещё надеется остановиться, но он прекрасно понимает и признаёт, что промокшие в кабаках глаза могут скоро закрыться из-за такого образа жизни.
Взрывное и яркое, как сама жизнь поэта, стихотворение Есенина. Из него можно узнать об авторе Чёрного человека больше, чем из иной биографии, написанной уставшим от жизни критиком в чахоточной пыли библиотеки.