Текст
На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.
Развернуть
Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель,
Чья не пылью затерянных хартий, —
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь
И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт,
Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.
Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса,
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.
Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат,
Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?
II
Вы все, паладины Зеленого Храма,
Над пасмурным морем следившие румб,
Гонзальво и Кук, Лаперуз и де-Гама,
Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!
Ганнон Карфагенянин, князь Сенегамбий,
Синдбад-Мореход и могучий Улисс,
О ваших победах гремят в дифирамбе
Седые валы, набегая на мыс!
А вы, королевские псы, флибустьеры,
Хранившие золото в темном порту,
Скитальцы арабы, искатели веры
И первые люди на первом плоту!
И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,
Кому опостылели страны отцов,
Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
Внимая заветам седых мудрецов!
Как странно, как сладко входить в ваши грезы,
Заветные ваши шептать имена,
И вдруг догадаться, какие наркозы
Когда-то рождала для вас глубина!
И кажется — в мире, как прежде, есть страны,
Куда не ступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга.
С деревьев стекают душистые смолы,
Узорные листья лепечут: «Скорей,
Здесь реют червонного золота пчелы,
Здесь розы краснее, чем пурпур царей!»
И карлики с птицами спорят за гнезда,
И нежен у девушек профиль лица…
Как будто не все пересчитаны звезды,
Как будто наш мир не открыт до конца!
III
Только глянет сквозь утесы
Королевский старый форт,
Как веселые матросы
Поспешат в знакомый порт.
Там, хватив в таверне сидру,
Речь ведет болтливый дед,
Что сразить морскую гидру
Может черный арбалет.
Темнокожие мулатки
И гадают, и поют,
И несется запах сладкий
От готовящихся блюд.
А в заплеванных тавернах
От заката до утра
Мечут ряд колод неверных
Завитые шулера.
Хорошо по докам порта
И слоняться, и лежать,
И с солдатами из форта
Ночью драки затевать.
Иль у знатных иностранок
Дерзко выклянчить два су,
Продавать им обезьянок
С медным обручем в носу.
А потом бледнеть от злости
Амулет зажать в полу,
Вы проигрывая в кости
На затоптанном полу.
Но смолкает зов дурмана,
Пьяных слов бессвязный лет,
Только рупор капитана
Их к отплытью призовет.
IV
Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.
Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.
Ни риф, ни мель ему не встретятся,
Но, знак печали и несчастий,
Огни святого Эльма светятся,
Усеяв борт его и снасти.
Сам капитан, скользя над бездною,
За шляпу держится рукою,
Окровавленной, но железною,
В штурвал вцепляется — другою.
Как смерть, бледны его товарищи,
У всех одна и та же дума.
Так смотрят трупы на пожарище,
Невыразимо и угрюмо.
И если в час прозрачный, утренний
Пловцы в морях его встречали,
Их вечно мучил голос внутренний
Слепым предвестием печали.
Ватаге буйной и воинственной
Так много сложено историй,
Но всех страшней и всех таинственней
Для смелых пенителей моря —
О том, что где-то есть окраина —
Туда, за тропик Козерога! —
Где капитана с ликом Каина
Легла ужасная дорога.
1909 год
Цикл из четырёх стихотворений о капитанах написан в 1909 году, когда душа молодого Гумилёва стремилась к покорению морской дали из знойного и пропитанного пылью Коктебеля. Настоящие путешествия поджидают Николая позже, пока же он пишет, выражая страсть к океану из прочитанных книг, подпитывая её собственным воображением.
«Капитаны» - это стихотворный гимн покорителям морей, которым не страшны бури и бунты экипажа, они готовы вести судно в самую пучину океана и улыбаются, глядя в лицо смерти.
Стих первый
Анализируя первое стихотворение, мы видим, что в нём поэт с восторгом отдаёт дань должного капитанам, в мыслях стоя с ними на палубе и принимая грудью морские брызги. Это они открывают нам новые земли, часто принося взамен собственные жизни, они усмиряют бунты моряков и с открытым забралом идут на кита.
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.
Среди капитанов не может быть трусов, ведь он не сможет стоять один на один с грозным океаном, принимая его вызов. Гумилёв с ними и, кажется, готов прямо сейчас сменит перо поэта на брабантские манжеты капитана.
Стих второй
Во втором стихотворении цикла Гумилёв снимает шляпу уже не перед обезличенным капитаном, а перед конкретными личностями, доказавшими свою морскую удаль. Тут и Лаперуз, и Гонзальво, и Сенегамбий, и Колумб. Все они достойны оды, каждый из них легенда и их имена навсегда останутся в памяти людей и будут примером удали и отваги.
О ваших победах гремят в дифирамбе
Седые валы, набегая на мыс!
Николай хочет быть на них похожим, он мечтает сделать новые открытия и первым ступить на новую землю, подарив её всему человечеству.
Стих третий
Настоящий моряк должен быть не только отважным, но и уметь покутить на всю катушку, что помогает не забыть, как ходить по твёрдой земле в ауре кабацких паров. Таверна для них всегда второй дом, полжизни проходит среди волн, вторая половина среди изобилия рома. Это близко русскому человеку, хотя лично Гумилёв и не имел особой страсти к алкоголю.
А в заплеванных тавернах
От заката до утра.
В таверне моряков поджидают мулатки, которые готовы их отблагодарить своим телом за морские подвиги и сидр льётся рекой, пока капитан не скажет «Стоп» и не призовёт их снова на палубу. Капитанский рупор останавливает портовую жизнь и моряк за минуту превращается из кабацкого гуляки в морского дьявола.
Стих четвёртый
В крайнем стихе Гумилёв отдаётся мистике и вспоминает морские байки (а байки ли?) про Летучего Голландца. Его команда вечность бороздит моря и океаны, наводя ужас даже на былых морских псов. Да, они не боятся ни ветра, ни мели, но бессильны перед высшими силами, перед мистическим Летучим Голландцем и его сумрачной командой.
Как смерть, бледны его товарищи,
У всех одна и та же дума.
Голландец несётся к краю земли, чтобы узнать тайны мироздания, и каждый моряк при всём страхе желает встретить в океане его и пожелать удачи бессмертной команде или встать в её ряды.
Цикл бурей проносит нас от реальности до мистики, буквально сквозь время видна любовь Гумилёва к океану и желание странствовать и делать открытия для людей. К сожалению, рок не позволит Николаю прожить долгую романтичную жизнь, но его стремление вперёд и нежелание стоять на месте всегда будут достойны уважения.
Кратко о главном
Стихи написаны в жанре элегии в разных стихотворных размерах – четырёхстопный анапест, четырёхстопный амфибрахий, трёхстопный хорей и пятистопный ямб. В качестве средств выразительности использованы метафоры (безумствует море, солью моря пропитана грудь и др.) и эпитеты – трепещущий мостик, полярные моря, ночи многозвёздной и т д.