Полный текст
На маленьком стуле сидит старичок,
На нем деревянный надет колпачок.
Сидит он, качаясь и ночью, и днем,
И туфли трясутся на нем.
Сидит он на стуле и машет рукой,
Бежит к старичку человечек кривой.
— Что с вами, мой милый?
Откройте ваш глаз!
Зачем он завязан у вас?
Развернуть
Кривой человечек в ответ старичку:
— Глазок мой закрылся, и больно зрачку.
Я с черной грачихой подрался сейчас,
Она меня клюнула в глаз.
Тогда старичок призывает жука.
— Слетай-ка, жучок, на большие луга.
Поймай мне грачиху в пятнадцать минут —
Над нею устроим мы суд.
Не ветер бушует, не буря гудит,-
Жучок над болотом к грачихе летит.
— Извольте, грачиха, явиться на суд —
Осталось двенадцать минут.
Двенадцать минут пролетают, спеша,
Влетает грачиха, крылами шурша,
Грачиху сажают за письменный стол,
И пишет жучок протокол.
— Скажите, грачиха, фамилью свою.
Давно ли живете вы в нашем краю?
Зачем человечка вы клюнули в глаз?
За это накажем мы вас.
Сказала грачиха: — Но я не виновна,
Сама я, грачиха, обижена кровно:
Кривой человечек меня погубил,
Гнездо он мое разорил.
— Ах, так! —
Рассердившись, вскричал старичок.
— Ах, так! —
Закачался на нем колпачок.
— Ах, так! —
Загремели железные туфли.
— Ах, так! —
Зашумели над туфлями букли.
И пал на колени лгунишка негодный,
И стукнулся лобиком об пол холодный,
И долго он плакал, и долго молил,
Пока его суд не простил.
И вот человечек к грачихе идет,
И жмет ее лапку, и слово дает,
Что он никогда, никогда, никогда
Не тронет чужого гнезда.
И вот начинается музыка тут,
Жуки в барабанчики палками бьют,
А наш человечек, как будто испанец,
Танцует с грачихою танец.
1933 год.
Сказка о кривом:) человечке написана Николаем Заболоцким в 1933 году и по форме напоминает басню, в которой есть ряд событий и мораль-вывод на их основе.
Сюжет и композиция стиха
👀 По сюжету стихотворения к старичку-судье прибегает кривой человечек и жалуется, что это черная грачиха хотела лишить его, несчастного, зрения.
Я с черной грачихой подрался сейчас,
Она меня клюнула в глаз.
Судья немедленно призывает вызывает жука, как судебного пристава, и требует немедленно (15 минут) доставить к нему грачиху для разбора полета – кто кого клюнул в глаз и за что. Виновного осудят.
Жук полетел, как баллистическая торпеда до грачихи, нашел её и доставил в суд. Как раз уложились в 15 минут, выделенные судьей-старичком с деревянным колпачком на голове)).
Однако тут выясняется правда – оказывается это кривой человечек разорил гнездо птицы и погубил её птенцов:
Кривой человечек меня погубил,
Гнездо он мое разорил.
😡 Судья взбешен, кривой человечек падает ниц и просит прощения за ложь, он обещает грачихе больше никогда даже не подходить к гнездам. Суд прощает кривого и начинается общее веселье правосудия, в котором пляшут все – судья-старичок, кривой человечек, жуки и грачиха.
Мораль сего стиха, как басни, такова – не стоит требовать суда над другим, если судить тебя должны самого. Ложь рано или поздно раскрывается и проще ей не пользоваться, чтобы не усложнять себе бытие и не искать проблем на пятую точку.
Анализ троп
Стихотворение написано в форме русской басни и имеет параллельную рифмовку с чередованием мужской и женской рифмы (старичок – колпачок – днём – на нём).
☝ Развитие сюжета последовательное – сначала мы видим судью-старичка, после на сцене появляется кривой человечек, который жалуется на грачиху. Вслед за этим начинается роль жука-пристава и появляется грачиха, что приводит к обнаружению лжи – это эндшпиль стиха. Финал – это покаяние кривого человека и танец дружбы после его прощения.
Вот некоторые средства художественной выразительности (тропы):
✔ Метафоры:
- Туфли трясутся на нем (показывает ветхость старичка судьи).
- Танцует с грачихою танец (человечек помирился с плицей).
✔ Сравнение: человечек, как будто испанец (от радости стал резвый, бойкий).
✔ Эпитеты помогают передать колорит басни:
- Маленький стул.
- Деревянный колпачок.
- Письменный стол.
- Железные туфли.
- Холодный пол.
Формат сказки Заболоцкий применяет не единожды в своих стихах, например, стихотворение «Меркнут знаки Зодиака» пишется на 4 года ранее «человечка», но считается одним из лучших в лирике Николая Алексеевича.