Полный текст
Вы ушли,
как говорится,
в мир в иной.
Пустота…
Летите,
в звезды врезываясь.
Ни тебе аванса,
ни пивной.
Трезвость.
Нет, Есенин,
это
не насмешка.
В горле
горе комом —
не смешок.
Вижу —
взрезанной рукой помешкав,
собственных
костей
качаете мешок.
Развернуть
— Прекратите!
Бросьте!
Вы в своем уме ли?
Дать,
чтоб щеки
заливал
смертельный мел?!
Вы ж
такое
загибать умели,
что другой
на свете
не умел.
Почему?
Зачем?
Недоуменье смяло.
Критики бормочут:
— Этому вина
то…
да сё…
а главное,
что смычки мало,
в результате
много пива и вина. —
Дескать,
заменить бы вам
богему
классом,
класс влиял на вас,
и было б не до драк.
Ну, а класс-то
жажду
заливает квасом?
Класс — он тоже
выпить не дурак.
Дескать,
к вам приставить бы
кого из напосто̀в —
стали б
содержанием
премного одарённей.
Вы бы
в день
писали
строк по сто́,
утомительно
и длинно,
как Доронин.
А по-моему,
осуществись
такая бредь,
на себя бы
раньше наложили руки.
Лучше уж
от водки умереть,
чем от скуки!
Не откроют
нам
причин потери
ни петля,
ни ножик перочинный.
Может,
окажись
чернила в «Англетере»,
вены
резать
не было б причины.
Подражатели обрадовались:
бис!
Над собою
чуть не взвод
расправу учинил.
Почему же
увеличивать
число самоубийств?
Лучше
увеличь
изготовление чернил!
Навсегда
теперь
язык
в зубах затворится.
Тяжело
и неуместно
разводить мистерии.
У народа,
у языкотворца,
умер
звонкий
забулдыга подмастерье.
И несут
стихов заупокойный лом,
с прошлых
с похорон
не переделавши почти.
В холм
тупые рифмы
загонять колом —
разве так
поэта
надо бы почтить?
Вам
и памятник еще не слит, —
где он,
бронзы звон
или гранита грань? —
а к решеткам памяти
уже
понанесли
посвящений
и воспоминаний дрянь.
Ваше имя
в платочки рассоплено,
ваше слово
слюнявит Собинов
и выводит
под березкой дохлой —
«Ни слова,
о дру-уг мой,
ни вздо-о-о-о-ха.»
Эх,
поговорить бы и́наче
с этим самым
с Леонидом Лоэнгринычем!
Встать бы здесь
гремящим скандалистом:
— Не позволю
мямлить стих
и мять! —
Оглушить бы
их
трехпалым свистом
в бабушку
и в бога душу мать!
Чтобы разнеслась
бездарнейшая по́гань,
раздувая
темь
пиджачных парусов,
чтобы
врассыпную
разбежался Коган,
встреченных
увеча
пиками усов.
Дрянь
пока что
мало поредела.
Дела много —
только поспевать.
Надо
жизнь
сначала переделать,
переделав —
можно воспевать.
Это время —
трудновато для пера,
но скажите
вы,
калеки и калекши,
где,
когда,
какой великий выбирал
путь,
чтобы протоптанней
и легше?
Слово —
полководец
человечьей силы.
Марш!
Чтоб время
сзади
ядрами рвалось.
К старым дням
чтоб ветром
относило
только
путаницу волос.
Для веселия
планета наша
мало оборудована.
Надо
вырвать
радость
у грядущих дней.
В этой жизни
помереть
не трудно.
Сделать жизнь
значительно трудней.
1926 год.
📝 В массовом сознание бытует блеф, что Маяковский и Есенин просто ненавидели друг друга, так как оба являлись поэтами-глыбами того времени и не имели ничего общего по стилю и подаче своего творчества. Это далеко не так, поэтому сегодня мы проведем анализ стихотворения «Сергею Есенину» и заглянем под ширму отношений двух поэтов, так как нельзя отрывать реал от строк для понимания последних.
Маяковский & Есенин
Первый миф – это откровенно враждебное отношение друг к другу на поэтическом вечере в 1923 году, когда Есенин и Маяковский вступили в поэтическую «перестрелку» и соревновались друг с другом меткостью слога и остротой рифмы. Это лишь творческий вечер двух страстных до поэзии поэтов и никакой вражды нос в нос на нем не было, что хорошо заметно даже в известном сериале «Сергей Есенин».
Да, изначально Есенин Маяковскому не понравился, но разве тот червонец? Вот что пишет Владимир в 1926 году уже после смерти Сергея:
«Есенина я знал давно — лет десять, двенадцать. В первый раз я его встретил в лаптях и в рубахе с какими-то вышивками крестиками. Это было в одной из хороших ленинградских квартир. Зная, с каким удовольствием настоящий, а не декоративный мужик меняет свое одеяние на штиблеты и пиджак, я Есенину не поверил. Он мне показался опереточным, бутафорским.»
Однако уже немного спустя, ознакомившись с работами Есенина Маяковский резюмирует:
«Чертовски талантлив».
Единственная точка их конфликта – это взаимная критика, но это вполне естественно, учитывая абсолютно разные стили и взгляды поэтов. Между тем критика не переходила на личности – они критиковали творчество друг друга, но сохраняли взаимное уважение.
Обращение к Есенину
В стихе «Сергею Есенину», написанном в 1926 году (напомним, Сергей умер в декабре 1925 года, в гостинице Англетер), Маяковский обращается к Есенину, как к живому, но ушедшему человеку.
Вы ушли,
как говорится,
в мир в иной.
Пустота…
Летите,
в звезды врезываясь.
В произведении есть немного упрека (например, упрек пивной), но он не со злости, просто так один поэт видит причину гибели своего коллеги.
Уважение чувствуется:
Вы ж
такое
загибать умели,
что другой
на свете
не умел.
Основной массив стихотворения – это попытка разобраться, почему погиб Есенин, в чем он допустил ошибку. Это нужно для того, чтобы не повторить её самому и уберечь от гибели других. Не получится на 100%, так как и Маяковского ждет неестественная смерть от выстрела себе в голову на фоне любви к Брик.
Оба погибли от любви, Есенин от любви к жизни, Маяковский от любви к женщине.
Финальные строки произведения:
В этой жизни
помереть
не трудно.
Сделать жизнь
значительно трудней.
Они откровенно перекликаются с финальными строчками последнего стиха Есенина «До свиданья, друг мой»:
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Даже рифмовка у Маяковского сохранилась есенинская, так что смерть одного не разлучила поэтов-соперников, которые в реале хорошо относились друг к другу, хотя и имели творческие споры.
Анализ средств выразительности
В стихотворении используется большое количество троп, помогающим Маяковскому передать через строки свои переживания и видения причин смерти Есенина.
Много метафор:
- Собственных костей мешок.
- Гремящий скандалист.
- Путаница волос.
- В звезды врезаясь.
- Вырвать радость у дней и т д.
Не меньше ярких эпитетов:
- Звонкий забулдыга.
- Грядущие дни.
- Старые дни
- Бездарнейшая погонь.
- Трехпалый свист и т п.
Также отметим в стихе сравнение «вы бы… писали… как Доронин», просторечья (бредь, помешкав), гиперболу (в день писали строк по 100) и аллегорию (мир иной).
Есть в произведении устаревшие слова (погань, премного), которыми Маяковский показывает деревенские корни Есенина, сюда же приложим разговорную лексику (выпить не дурак) и несколько риторических восклицаний (Не позволю! Бросьте! Прекратите!).